Я пишу молитву
Я пишу молитву на бумаге,
Собирая просьбы по грошу.
Умоляя Господа о благе,
Повторяю в сотый раз: «Прошу…»
Я пишу молитву, словно список,
Тех вещей, что хочется иметь.
Сотый пункт. Конец еще не близок.
Всех желаний это только треть…
Рву листок. Начну, пожалуй, снова,
Позабыв о просьбах по рублю.
Я пишу ко Господу два слова.
Кроткие «Спасибо» и «Люблю».
Танцы на кухне
Танцую на кухне два метра на три
В халате, надетом на голое тело,
Под ритм рок-н-ролла, что где-то внутри
Играет и мною владеет всецело.
Забыв о границах, как будто во сне,
И тени отбросив в десятках оттенков,
Кружусь босиком от стены и к стене,
Порой ударяясь о стулья коленкой.
В мечтах я рисую красивую роль,
Но чайника свист возвращает оттуда…
Пока еще в сердце звучит рок-н-ролл,
Я танцы на кухне устраивать буду.
6. 30
Ночь. Интернет. Скучно. Не спится.
Тихая песня в повторе одна.
Утро. Будильник. Ровно 6:30.
Двести минут нездорового сна.
Холодно. Скользко. Все надоело.
Люди – густой непрерывный поток.
Пробка. Автобус. Сдавлено тело.
В плеере громче включается рок.
Новости. Страх. Социальные сети.
День на исходе. Сойти бы с ума.
Волосы. Губы. Колющий ветер.
Утром и вечером – в городе тьма.
Мысли. Свобода. Теплые страны.
Всюду улыбки на лицах людей.
Пробка. Автобус. Опять задремала.
Хочется дома закрыться скорей.
Ночь. Интернет. Утро. 6:30.
Чай с бутербродом. Наушников нить.
Музыка. Плеер. Те же страницы.
Снять бы с повтора. Попробовать жить.
Думать о Боге
Детские шалости, слезы и смех -
Так начинается жизни дорога.
Кроха не знает понятия «грех»,
Мал он еще, чтобы думать о Боге.
Станет ребенок едва повзрослей,
В жизни событий появится много –
Школа, уроки, немало друзей.
Рано по-прежнему думать о Боге.
Юность – прекрасная это пора!
Судят ли ветреность юную строго?
Время любить и гулять до утра,
Время мечтать и не думать о Боге.
Взрослая жизнь налетает стремглав,
С нею приходят заботы, тревоги,
День ото дня всё работа, дела…
Времени нет, чтобы думать о Боге.
Старость приходит – непрошенный гость,
Жизнь подводить начинает итоги.
Много грехов на душе собралось,
Поздно теперь уже думать о Боге.
Смерть для души подготовила плен,
Грешникам в ад выстилая дорогу.
Стоит ли ждать подходящий момент?
Может, всегда нужно думать о Боге?
Давай угоним лифт
Давай угоним лифт,
На нем умчимся к небу
До самых туч - на них
Построим дом из снега.
Посмотрим вниз – туда,
Где в панике все люди.
Случилась там беда!
Подъезд без лифта будет.
А будет лифт над ним
На тучах припаркован.
Послужит нам двоим,
Для них он - бестолковый.
Не пустит выше страх,
Чем на этаж девятый.
Не быть им в облаках
Со вкусом сладкой ваты.
Свобода не для них,
Никто свободным не был.
А мы угоним лифт,
Прокатимся по небу.
Дом
Стонут над крышей промокшие тучи,
Черные ветки стучатся в окно.
Шторы задерну. Что может быть лучше
Дома, где тихо, уютно, светло?
Тридцать квадратов, но счастье - без края,
Если есть письменный стол да кровать.
Суп на плите заворчал - закипает,
Скоро пирог с курагой вынимать.
К полочке я подойду, где иконы,
Вот Богоматерь, Отец Серафим.
Только поправить - до каждой дотронусь,
Мысленно в пояс я кланяюсь им.
Слышу, как воет отчаянно ветер,
Пусть он беснуется там, за окном.
Боже, спасибо, что дал ты на свете
Радость бесценную с именем «Дом».
Одиночество
Тихо сижу в одиночестве,
Слушая шепот часов.
Близок рассвет, но не хочется
Падать в объятия снов.
Пью теплый кофе без сахара,
Так он как будто вкусней.
Днем я боролась со страхами -
Ночью спокойней, светлей.
Здесь диалоги беззвучные
Можно вести с тишиной.
Нет собеседника лучшего,
Жаль, слишком редко со мной.
Счастье так скоро закончится,
Рухнет спасительный мрак.
Где ты, мое одиночество,
С шепотом сладким «тик-так»?..
Малой Родине
Мы привозим в столицу частичку своих городов,
И несем их гербы гравировками вечными в сердце.
Мы дыхание ловим родных и далеких ветров,
С малой родины весточки в зиму позволят согреться.
Проживи хоть неделю, хоть целую тысячу лет
В той прекрасной столице, люби ее искренне, все же,
Дремлет где-нибудь город, дороже которого нет,
И, не вспомнив о нем, мы заснуть каждый вечер не можем.
И куда не вела бы дорога судьбы за собой,
И какие высоты на ней мы бы не покорили,
Путь который, пускай на денек, но приводит домой,
Самый ценный из всех, что дается нам Господом в мире.
Помню
Да, родилась позже,
Но все равно - помню
Свет, что пронзал кожу,
Вдруг обретя волю.
Это у нас в генах,
В сердце хранить метку -
Память о всех бедах,
Данных судьбой предкам.
Вдох был, как шаг к смерти,
Ветер - палач тот же.
Помню о том - верьте!
Пусть родилась позже.
В рюмку налью горькой,
Стоя хочу выпить,
Зная, взяла сколько
Ночью в апрель тот Припять.
Пес и кости
Бросает кости псу хозяин,
Чтоб тот от голода не сдох.
Чтоб на гостей незваных лаял,
Давая пищу стаду блох.
Те кости пес глазами ищет,
И рад, что службу верно нес.
В стране работающих нищих
Любой из нас – такой же пес.
Поговорите с дедом о войне
Поговорите с дедом о войне,
Впитайте соль его воспоминаний.
Кто нам еще поведает о ней?
Кто так же будет откровенен с нами?
Учебник? Нет! До трещин он иссох,
И до живой дрожащей капли выжат.
Опишет бой, но не последний вздох
Того, кто к Господу тогда был ближе.
Нет! Даже в зеркале окопного кино
Не отразятся истинные судьбы,
Война - она страшнее всё равно,
Дед никогда про это не забудет.
Закрыв глаза, он думает о ней,
Жестокости и мужества свидетель…
Поговорите с дедом о войне,
Чтоб было что сказать растущим детям.
Сегодня мне опять приснилась сцена...
Сегодня мне опять приснилась сцена,
Я новые стихи прочла на ней.
Остаться бы в минутах тех бесценных,
Не просыпаться в серость будних дней,
Что, словно близнецы, теперь похожи.
В них, как в плену, закрыты по домам.
Пусть разные грехи таим мы, все же,
Одна расплата выпадает нам.
Найдется ли спасение из плена,
Иль преступленья слишком велики?
Но завтра мне опять приснится сцена,
Где я прочту вам новые стихи.