***
Не вспомнишь века Золотого
В эпохе трудной и скупой –
Сегодня умирает слово,
Развоплощённое толпой.
Оно уже подобно вещи
И продаётся наразвес,
И ни к чему – твой голос вещий
И жизнь на краешке небес.
От прежнего мироустройства
Остался только в книгах след.
Но не читает книг потомство
И друга в поколенье нет.
И остаются только звёзды,
Земная призрачная твердь,
Ворованный небесный воздух,
Желанье жить, стремленье петь.
Когда-нибудь ты станешь мифом.
Среди вранья и воронья
Прольётся соловьиным мигом
Вся жизнь, а с нею – песнь твоя.
***
На клочке бумаги без помарок
Пишет он волшебные стихи –
Непонятный, сумрачный подарок
За его проступки и грехи.
Что бы ни случилось в эту осень:
Кутежи, дуэли, снегопад –
Музыка его уже не бросит,
Все слова до Бога долетят,
Как снежинки в хаосе метели,
Как искринки заревой свечи.
Вот и жизнь прошла на самом деле.
Но не плачь, а слушай и молчи:
Смерть лишь сон, и долго не продлится,
Кончится когда-нибудь она,
И душа, таинственная птица,
Снова будет жить и петь вольна.
***
Ни волна, ни ручеек,
Ни приречный соловей –
Вечер песнею истёк,
Позабыв о тьме своей.
В ней сияет при луне
Голубой листвою сад,
Словно всадники в огне,
Звёзды быстрые летят.
К небесам взойдёт опять
Между терний и трущоб
Слово – Божья благодать,
Слово – тёплое ещё.
Холод неба слишком строг,
Сизой ризою одет.
...Слову дан короткий срок,
Краткий срок – и долгий свет.
***
…А никто и не знает, чем закончится это
Ожидание вечности, тайна огня.
Мне осталось всего полчаса до рассвета,
До любви, обнимающей сердцем меня.
Оттого что душа – это тихая жажда,
Неизбежность ухода за грань бытия,
Ей уже ничего в этом мире не важно,
Кроме странного, смертного «я».
***
Весь воздух сер и синь, и серебрист,
И запахами города расцвечен.
Но жизнь твоя – пока что чистый лист,
Не порван, не измят, не изувечен.
Ты ощутишь свободу и весну,
И тайный дар преображать предметы,
И жар земли, и неба тишину,
Росток травы и древнюю комету
Как близкое – руки не отводи,
Не отводи ни голоса, ни взгляда.
И облако души, прижатое к груди,
Окажется неумолимо рядом.
***
Большие колокольчики лесов
Дрожат и держат на весу поляну.
Они звонят не поздно и не рано,
Но в час, когда не нужно больше слов.
Ведь в них речная гладь отражена
Такой, какую видим утром белым,
В них – блеск листвы, луч солнца загорелый
И человек, восставший ото сна.
И так понятен свет их синевы,
Их перезвон скупой сиреневатый,
Поющий из таинственной травы,
Что мы уже ни в чём не виноваты.
Мы правы тем, что рождены на свет
И счастье вместе с горем мы вдохнули,
И нас других и не было, и нет
Перед лицом прозрачного июля.
***
Чувство родины – чувство печали.
Здесь, где души живые темны,
Ходит вечер слепыми ночами,
Коридором сырой тишины.
Прикоснись ко мне кроткой рукою.
Ты живёшь, как растенье во мгле.
Ну а я – только тёмной рекою,
Речью чистой и бедной листвою
Буду в сердце твоём на земле.
Та река протекает над бездной,
Листья кружатся в тихой воде.
Только слово становится песней,
Только зёрна звучат в борозде.
И за гранью зимы неизвестной
Вспыхнет зрение спелой звезды.
Смерть исчезнет – она бесполезна.
Белый снег заметает следы.
***
Родины слепые пустыри,
Зеленью молочной свет наполнив,
Проникают ветром на балконы,
Шелестят на краешке зари.
Молочай, татарник, суета
Одуванчиков и желтоглазой пижмы –
В предзакатном свете всё подвижно,
И роса мерцаньем занята.
Как люблю я этот странный час,
С розовыми окнами напротив.
Пятница готовится к субботе.
Тополь в небе – чёрная свеча.
В бабушкиных окнах – тишина.
На площадке детской говор слышен.
Малышня играет между вишен,
Я сижу на лавочке одна.
Время здесь как будто бы стоит,
Жизнь и смерть сплавляя воедино.
Воздухом прошитая картина
Дышит – и прозрачностью манит.
Господи, оставь дыханье мне
Прежнее, живое, молодое,
Чтобы стать окраиной седою
В этом заревом её окне,
Чтобы чуять запах земляной –
Дождевой, непознанный, щемящий.
Родина. Свет первый. Настоящий.
Жизнь, которая произошла со мной.
***
Тонкие вишни как будто бы маслом написаны –
Так их сиянье прекрасно над чёрной землёй.
Наискось ветер срывается беглыми искрами.
Бледное пламя полощется над головой.
Прожито небо. Весною земное дороже –
Ишь, как дрожит, отзывается чуткой струной
Каждая травка на солнечный замысел божий,
Каждая птица под новой и белой луной.
Скрипнет калитка ночная светло и маняще –
Смех ли раздастся, обрывок ли песни какой –
Вижу тебя во дворе: ты живой, настоящий,
Снова отводишь цветущую ветку рукой.
Как я хочу, чтобы это мгновенье продлилось,
Чтобы на воздухе лёгкий застыл лепесток.
Вымолить бы мне от Бога ту малость и милость:
Взгляд твой упрямый и твой молчаливый упрёк.
***
Холодок черёмуховых веток
Облаком качнётся у виска.
За оградой сада или века –
О тебе цветущая тоска.
Расстоянье между нами шире,
Чем небес ликующая гладь.
Как поверить в то, что рядом жили,
Как себе о счастье не солгать?
Я не лгу, что был когда-то нужен
Утренний, весёлый голос твой.
Белый запах над асфальтом кружит,
Равнодушно ровной мостовой.
Даже если ничего не значу
Для судьбы и памяти твоей, –
Я ещё живу, смеюсь и плачу,
Как ночами плачет соловей.