* * *
На поле вспаханном молюсь,
Целую родины колени.
Я чувств своих всегда боюсь
В моменты редких исцелений
Души израненной; и боль
Уже не мучает до крика,
Когда влечёт к себе любовь,
И тянет думать о великом.
Я лямку жизни вновь тяну,
В желаньях делаясь моложе.
И даже трактор тишину
В моей душе не потревожит,
Ведя по пашне свой маршрут,
Объят парами полевыми…
И понимаешь – только тут
Стихи рождаются живыми.
САМАРА-БАБУШКА
Трубный дым оладушком стелется над пристанью,
Чайки крик отчаянный в небесах застыл.
У Самары-бабушки все секреты вызнаю,
Кто куда отчаливал и откуда плыл.
Городок торговый наш – Иоанна вотчина,
Проливала старица море горьких слёз.
Пусть Самара-бабушка сказками попотчует
Про ватагу разинцев да крутой утёс.
Люд гудит и топает по вокзальной площади,
Раньше звал извозчика, подвезти просил.
По булыжным цокали ездовые лошади,
Нынче по асфальтовым мечутся такси.
Во церквушках маленьких предки Богу каялись,
Под могильным камушком память залегла.
Храмов белокаменных с той поры добавилось,
И Самара-бабушка бьёт в колокола.
Переулки старые звали меня Владушкой,
И о них по памяти я стихи пишу.
Дорожу Самарою – старенькою бабушкой,
Тополиной замятью вместе с ней дышу.
Вновь стою у пристани, жизнью ей обязанный,
По мосту гудящие мчатся поезда.
Что-то не дописано, что-то не досказано…
Доскажи, бурлящая волжская вода.
УЧИТЕЛЯМ СЛОВЕСНОСТИ
Е.Н. Семичеву, М.В. Анищенко, Е.П. Чепурных
Когда мы соседские вишенки
Таскали, не чуя вины,
Ещё не читал я Анищенко
И не был знаком с Чепурных.
Ещё не звенели «мобильники»,
Не пудрили людям мозги,
И Семичев мне подзатыльники
Не шлёпал за «сырость» строки.
И мы – молодые, речистые –
Не лезли толпой на Парнас,
И молото-серпо-звездистая
Безропотно нянчила нас.
Торило моё поколение
Для милой Отчизны пути,
С улыбчивым дедушкой Лениным
На каждой ребячьей груди.
Сменилась эпоха, и вроде бы
Не время поэмы читать,
Но тягою к светлому Родина
Успела сердца напитать.
И кто-нибудь строки красивые
Напишет не «ради», а «для».
Спасибо за это, спасибо вам,
Великие учителя!
Все ваши творенья прочитаны,
Запели в сердцах соловьи,
И мысли глубокие впитаны,
И даже родились свои.
Хоть что-то потомкам останется!..
Господь, за грехи не взыщи!..
А дети настырно пытаются
Соседские вишни стащить.
ТЕЛЕГРАФ
Не для званий тянет иногда
Лирики моток тяжеловесный
Взять да протянуть, как провода,
От земных столбов к столбам небесным.
Не для славы, боже упаси,
Я тружусь, почти не отдыхая.
Просто кое-кто на небеси
Тоже увлекается стихами.
Где бы он на крыльях ни летал
За моей незрячею спиною,
Он такого сроду не читал,
Пусть познает творчество земное.
Знаю, что его на небесах
Не снабдит никто литературой,
Так пускай искрит в его глазах
Подлинная русская культура.
Наши отношения крепки!..
Выкроив свободную минуту,
Он свои нетленные стихи
Мне отправит этим же маршрутом.
* * *
Всё путём… сигареты и кофе,
Смачных баб и цистерну вина,
Даже спьяну храпеть на голгофе
Разрешил мне вчера сатана.
И тогда, напрягая резервы
Изощрённых фантазий мужских,
Я сказал: «Это будет лишь первым
Из скоромных желаний моих…»
Написал я две тысячи строчек,
Что за чем, что почём и к чему.
И молчал сатана, между прочим,
А куда было деться ему?..
Все сатаньи условности – мимо,
Ведь с меня, будто с гуся вода.
И дрожащими пальцами «Приму»
Из кармана достал он тогда.
Закурил… и ему полегчало.
Помолчал и кивнул головой,
И тогда я вернулся к началу –
Корректировать перечень свой.
Алой зорьки свивались кудели,
С неба вечер на землю спешил,
Мы на облаке мирно сидели
И рядились за цену души.
* * *
И вроде жизнь овита новью,
И чисто вымыто крыльцо,
Но не забыть мне это вдовье
Любимой отчины лицо.
Как скорбны времени прорехи,
Мутит сознание моё,
Когда заброшенные стрехи
Не ждут драчливых воробьёв.
И боль стегает повсеместно,
И забываешь про покой,
Когда вздыхает мост древесный
Над застоявшейся рекой.
Уже не кажется огромным
Замшелый старенький погост.
А в шаге – царские хоромы,
И увеличен их прирост.
Былое накрепко подпёрли
И погубили что могли.
Но до сих пор ещё не стёрли
Святейший храм с лица земли.
Стоит отшельник одичало,
Молчат его колокола.
В нём упокоено начало
Всего, чем отчина жила.
Гляжу в тоске на поголовье
Бездушно-алчно-деловых.
Вся жизнь – сплошное предисловье,
А смерть – загадка для живых.
ПОЛЕВОЙ ДНЕВНИК
Судьбы каторжан – сплошные полосы,
Но всегда отчаянно крепка
Родина, торчащая за поясом
В виде полевого дневника.
Хрипло дышит время незабытое,
Ты в него, не бойся, загляни…
Там вагон «столыпинский», пропитанный
Табаком и слёзами родни.
Вспомнятся барачные клоповники,
Эхо перекличек перед сном.
Жили рядовые и полковники
Все на положении одном.
Кирзачами грязными утюжили
Уголки расхристанной страны.
Всё нормально. Выстояли. Сдюжили.
И как прежде Родине верны.
Мы для белокаменной – прохожие,
Коих не считали за людей.
На груди останутся под кожею
Профили нетленные вождей.
Душами потомков осязаемы,
И запал вселяют молодой
Серп и молот на кровавом зареве
Под пятиконечною звездой.
Не лишить ни имени, ни голоса
Тех, кто пронесли через века
Родину могучую за поясом
В виде полевого дневника.
ПОЧТАРЬ
Вскрывает сонливые веси
Зарницы кровавый янтарь,
И грязь сапожищами месит
К селу подходящий почтарь.
Степенно и важно ступает
По русской земле, и тогда
В глубоких следах проступает
Апрельских проталин вода.
В простом неказистом обличье, –
Сельчан от кручины спасёт.
Охваченный гомоном птичьим,
В дома «треуголки» несёт.
Слезьми изойдутся бабёнки,
Что весть получили с боёв,
И в каждой убогой избёнке
Нальют почтарю до краёв.
И снова – то езжим, то пешим,
Земле оставляя свой след,
В село фронтовые депеши
Сутулый несёт силуэт.
Кряхтит он устало, не зная:
Иные грядут времена,
И в красках цветущего мая
Навеки утихнет война.
ПРОИЗВОДНАЯ
Непорочными мы рождаемся
И без хлебушка у воды
Не сидим и не «убеждаемся» –
Знать, не «учимся у беды».
Хоронящий ли, голодающий,
Преклоняющийся еде,
Убеждённый иль убеждающий –
Относящиеся к «беде».
На щитах на века полегшие
От ударов мечей орды,
Будь то конные или пешие –
Распознавшие суть «беды».
Души их в узелки сплетённые,
Все почащие под плитой
Называются «убеждёнными»* –
«Перекрещенными бедой».
Даже те, кто сейчас победствуют,
Пусть подумают иногда,
Не с «победой» они соседствуют –
С жутким словом мирским «беда».
______________________
*Убеждение (производная от «убеждать») – происхождение слова
заимствовано из церковно-славянского (судя по «жд») от слова «беда».
Означает «учиться у беды».
Слово «победа» имеет то же корневое происхождение «по-бедá».
* * *
Судьбою оплачено слово,
Чтоб сердце не жечь тишиной.
И вроде бы в мире не ново
Всё то, что живёт под луной.
Не нужно восторгов телячьих,
Хмелеет от них голова.
Я просто себе наудачу
Судьбой оплачу за слова.
Хорошее или плохое –
За каждое нужно платить.
Слова – это вовсе не в поле
Из кольев забор городить.
Слова… то порой воскрешают,
То в землю сырую кладут.
Стою на развилке, решая,
Какие из них подойдут.
Им ценник судьба нарисует,
И все оплачу я сполна,
Но только для сказанных всуе
Весьма дорогая цена.
* * *
Зная точно,
что крепко освоено
то, за что преднамеренно взялся,
поступал он свободно по-своему
и огласки людской не боялся.
Не гонялся за модой.
И яствами
дорогущими
чрево не пичкал.
Не давал он
советы напрасные,
не имел он
дурные привычки.
Не ходил по врачам и собраниям
и не слушал старушечьих сплетен,
потому что готов был заранее
к переменам на нашей планете.
Не смотрел передач о политике,
не листал «желтокожих» журналов.
Отторгал бестолковую критику
тех, кто сам не дошёл до финала.
Не терпел небоскрёбов бездушие
и не мучил родную природу.
Не имел боевого оружия
и не целился в сердце народа.
Только часто, терзаем обидою,
сам с собою встревал в перепалку.
Он однажды весь мир этот выдумал.
Наигрался…
А выбросить жалко.
СОРОК ПЯТАЯ ПАРАЛЛЕЛЬ
Где-то там, в пожарищах горели,
Рушились большие города…
А на сорок пятой параллели
Всё у нас спокойно, как всегда.
Здесь в почёте каждая минутка,
Нрав у параллели деловой.
Ходит «сорок пятая» маршрутка,
Да не просто, а по кольцевой.
Здесь дома огромные, как скалы,
В сорок пять высотных этажей.
Обрушений сроду не бывало,
Оттого спокойно на душе.
Здесь иное летоисчисленье
Годы поворачивает вспять.
Даже средний возраст населенья
Составляет ровно сорок пять.
Но толкает душу в обречённость,
Как баркас течением на мель,
То ли вся её незащищённость,
То ли это слово «параллель».
ТУМАНЫ
Где туманы плотные легли,
Там закон природы не порушен.
Тёплое дыхание земли
Согревает мраморные души.
Ленточками тянутся пути,
Стягами рассветы заалели.
По каким маршрутам мне идти,
Чтоб скрестились с Богом параллели?..
Тяга к неземному велика,
Что бы мне внизу ни говорили…
Хочется грудного молока
Из сосцов страдалицы Марии.
Сердце заработает, как печь,
Боль в груди утихнет ножевая,
Чтобы смог и я туманом лечь,
Мраморные души согревая.
СТО ШАГОВ
До райской двери ровно сто шагов.
Там свет горит, а пред тобой потушен.
Не обращай вниманья на врагов,
Они свои купировали души.
Ты для дороги силы сбереги,
Пока враги в извечной желчи тонут.
Не бойся делать первые шаги,
Пусть смотрят вслед…
Они тебя не тронут.
За шагом шаг, смелей иди на свет,
Не смей потёмкам гибельным сдаваться,
Ведь ничего мучительнее нет,
Чем в гулком коридоре оставаться.
Воспользуйся протянутой рукой,
Поторопись, покуда ангел с нами.
Шепнёшь на ушко мне:
«Ты кто такой?..»
Я улыбнусь:
«Пока и сам не знаю…»
* * *
«Не ходите, мальчики, в поэты –
В мире горше доли не найти…»
Евгений Семичев
Если мне предложат стать поэтом,
Прошагать строкою по Руси,
Я отвечу коротко на это:
«Стать поэтом – Боже упаси!..»
Лирику, друзья, не взять нахрапом,
Это вам не поле перейти,
Это значит – пережить этапы
Долгого нелёгкого пути.
Сотни порций радости и боли
Съесть придётся, братцы, до конца,
Чтоб читатель был строкой доволен,
Чтоб услышать похвалу Творца.
Нужно стойко выдержать цензуру,
Все её укоры и плевки,
Чтоб не жечь потом макулатуру,
Понимая: это – не стихи!..
Столько чёрной зависти и злости
Грязной сворой уличных собак
Кинется мои мусолить кости,
Чтобы показать, что я слабак.
Это надо выстрадать душою,
И порой держаться на соплях,
Чтоб не стать забытою межою
В русских поэтических полях…
Не ослепнуть в жуткой круговерти,
Не оглохнуть и не онеметь,
Чтоб в аду боялись сами черти
Дело с рифмой хлёсткою иметь!..
Чтоб церквей крещёные макушки
Золотом сияли с высоты,
Чтобы с ними радовался Пушкин
За мои упорные труды.
Если кто надумал стать поэтом,
Я открою маленький секрет:
Стоит лишь ступить на тропку эту,
И назад уже дороги нет!..