***
Зима. Вивальди. Фа-минор.
В луче фонарном искры снега.
С малиной чай в уютной неге,
Луна блуждает в складках штор.
Тянуть как можно дольше час.
Запомнить этот вкус и запах,
Пока Зима в пушистых лапах,
Урча, укачивает нас.
***
Ровным твердым шагом
Ухожу с ума.
Дальше станут флагом
Посох да сума.
Мудрости вселенской
Не постичь в дому.
В босоногом блеске
Проще одному.
Ничего не должен
Мне честной народ,
Оттого дороже
Белый небосвод.
Я пойду по миру,
Впитывая свет,
От поминок к пиру
Затирая след.
Взгляд
Смотрю на вас я исподволь, со стороны:
Чуть-чуть седеют волосы, но всё ж черны,
И руки разговорчивы, поболе губ.
Щекочет лоб нахмуренный бестактный чуб.
И в тесном теле мается душа-поэт.
Она ошиблась, кажется, на сотню лет.
Я вас почти не слушаю. Я слышу вас,
Ваш стих, навечно запертый в глубинах глаз.
***
Вкус зимы на губах
Щиплется, словно брют.
Снег – как крыльями взмах,
Снег – как белый уют,
Луч фонарный – фатой,
Снег у света в плену.
Белый кружится рой,
В нем как будто тону…
И губами ловлю
Вкус, похожий на брют.
***
Мама в детстве ранки присыпала
Чистою древесною золой.
Но золы со всех деревьев мало
На порез, оставленный тобой.
Врут безбожно знающие люди,
«Время – лучший лекарь», говоря.
Что с того, что кровь идти не будет:
В ране этой выкипят моря.
Нам душа чужая – что потёмки.
Вроде есть, живет себе, грешит…
А мою – случайно ветер звонкий,
Как золу, смахнул с твоей души.
Зима
Не межсезонье. Вот уже она,
Сидит орлицей на скале высокой
В долину смотрит, будто третьим оком,
И шепчет заклинания для сна.
Она не любит гвалта, суеты,
Она не любит смеха и веселья.
И в одиночестве справляет новоселье
В угрюмом замке вечной темноты.
Как вязок воздух – нелегко вдохнуть.
Туманы слепят, заблудить пытаясь.
И солнцу – с горизонта соскользнуть,
В немой ночи на звезды рассыпаясь.
Не межсезонье. Вот она уже.
Идёт, ступая по снегам, царица.
Испуганно замолкли даже птицы.
Не навсегда: Весна настороже.
***
Осенний декаданс.
Прононс, почти французский.
Уже не рыжий вальс
Кружится за окном,
А странный, рваный ритм.
Вот-вот цепную спустит
Метель свою зима
На лес из серых плит.
А что нам та метель?
И им, бездушным плитам?
Осенний декаданс
В снега перетечёт.
И будет темь и бель.
И серость между ними.
И сонной мухи транс.
И света недочёт.
***
Припечатаю поцелуем в лоб:
Головная боль не твоя теперь.
Не делить с тобой ни углов, ни троп.
Не привыкнуть бы к пустоте потерь.
Отведу ладонь, обрублю с плеча,
Душу не в первой мне чинить-латать.
Сердце жаркое научу молчать,
И твоих очей больше не искать.
Припечатаю поцелуем в лоб.
Я в твоей судьбе – за околицей.
Не делить с тобой ни углов, ни троп.
Только острый лёд в сердце колется.
***
Письма в никуда, а песни в вечность,
Горе превратится в белый снег.
Время, заморозив, не излечит,
Равнодушно продолжая бег.
Долетит ли слово через дали,
В город милый, спящий над Невой,
Мама! Сколько мы недосказали…
И уже не скажем, ангел мой.
Только даже в ледяной пустыне
Место милосердию найдя,
Души наши вера не покинет,
И они, крылатые, взлетят.
И приснится голос серебристый,
Белой тундре, гордой и немой.
Писем неотправленных страницы
Завихрятся снегом над судьбой.
***
А у меня опять –
Жажда.
Коротковата пядь,
Видно.
И не могу сказать
Важно,
И не могу уйти
Мирно.
Перебираю слов
Бисер.
И прибираю снов
Брызги.
Почти неслышный зов
Мысли
Не ухватить за хвост
Лисий.
А у меня опять
Жажда…
А у меня язык
Косный…
И не могу сказать
Важно.
И не могу уйти:
Поздно.
Перья
Дремлют перышки в стакане,
То ли в строчку, то ль в крыло?
Всех творящих перья манят,
Так из века повелось.
Только если перья долго
в пальцы чуткие не брать
И держать на пыльной полке, –
То и неба не видать.
***
Жалко каждого рассвета,
Что проспал и не увидел,
Жалко каждого заката,
Что на холст не положил.
Ничего на этом свете
Нет и быть не может лучше, –
Хоть полынь дымит, хоть ладан –
Чем дарованная жизнь.